Сердечная боль... Она никогда не исчезнет и не уйдет прочь, продолжая терзать тебя до самой смерти, разрывая душу в клочья, заставляя тебя кричать в немом крике и раз за разом спрашивать: «За что судьба так обошлась со мной, в чем я провинился, почему все не могло сложиться иначе?».
Вот только задавая эти вопросы, ты лишь откладываешь на потом неизбежное. Все просто. Изменить ничего нельзя. Кости брошены, решение принято. Нужно было думать раньше, прежде чем продавать собственную душу дьяволу. А сейчас... Сейчас ты можешь лишь с горечью в глазах смотреть на собственное отражение в зеркале, пытаясь рассмотреть в нем такого знакомого, но уже полузабытого человека...

Бежать вперед и не останавливаться. Холодный ветер больно бил по лицу, срывая с него стремительные капли дождя, проливающиеся слезами с мрачного грозового неба. Ночная тень проскочила по крышам разрушенного Готэма, не в силах остановиться и обрести покой.
Все тело ныло от усталости — чем больше его подвергали перегрузкам, тем сильнее хотелось споткнуться, упасть и уснуть вечным сном. Но крепкий парень не желал поддаваться собственным желаниям, продолжая бег, продолжая отчаянно цепляться за реальность, прекрасно осознавая, что стоит ему лишь на секунду замедлиться, как дурные и давящие на разум мысли вернутся, заставляя ускоренно бьющееся внутри сердце вновь сжаться в тугой комок. Душа ныла, страдала и металась в беспорядке, разбивалась на сотни осколков, склеить которые воедино попросту не представлялось возможным.
Он больше никогда не будет прежним и не сможет смотреть на некогда черно-белый мир привычным взором юного скептика. Добро, зло... Все внезапно стало неважным, размытым, серым. Он отпустил своего друга на верную смерть, пообещав не идти следом. Глупо, безрассудно, эгоистично. Страх? Да, он его испытывал, но не за собственную жизнь, а за очередную загубленную бесконечной человеческой жестокостью судьбу.
Блэйк не был святым. Он жесток, холоден, расчетлив. Этот парень способен без промедления свернуть вашу шею в случае угрозы или просто ради забавы.
Губы бегущего под проливным дождем человека на краткий миг растянулись в печальной и ностальгической улыбке, но затем уголки вновь поползли вниз, зубы плотно сжались, а глаза зажмурились, силясь остановить проступившие слезы, успевшие смешаться с дождевыми каплями. Ему было холодно, его трясло изнутри, он продрог и вымок до самых костей. Но это была лишь физика, потому что внутри парень не чувствовал ничего, кроме удушающей пустоты и одиночества. Сердце пронзали ледяные иглы, невозможно было спрятаться от внутреннего ужаса, который своей хладной хваткой касался израненной души героя.
Несправедливость, жестокость, беспощадность, алчность и бесконечное людское тщеславие — с этими пороками невозможно было бороться. Сколько друзей, родных, близких уже погибло от лап ублюдков, продавших собственную душу? Сложно подсчитать.
Это лишало сил, заставляло вздергивать голову к небесам и кричать, орать до хрипоты, громко, самозабвенно, чувствуя, как скопившиеся внутри эмоции изливаются наружу вместе с дождем.
Герой упал на колени посреди одной из крыш многоэтажек, упирая ладони в битумное покрытие. Удар, еще один, затем еще... Кулак, скрытый под спандексовой перчаткой, постепенно разбивался в кровь, но ему было плевать. Плевать, потому что этот мир не изменить, сколь сильно он бы не пытался доказать обратное.
Мама, отец, Барбара, Джейсон — все они пострадали от рук негодяев, которые даже не смогли понести заслуженное наказание. А теперь еще и Блэйк. Человек, продавший себя для чудовищных экспериментов ради спасения собственной семьи.
Оставаясь на коленях, герой выпрямился, запрокинул голову назад и закрыл глаза, позволяя дождевой влаге полностью поглотить его лицо, смывая слезы, которые уже даже не пытались контролировать. Из его груди вырвался сдавленный хрип, смешанный со стоном отчаяния.
Он бесполезен, он не смог уберечь никого из них! Быть может, этот город и мир не нуждаются в спасении? Быть может, они, действительно, заслуживают смерти и отмщения, ибо кроме крови ничто не способно смыть прочь людские пороки!
Нет...Что я делаю?! О чем я думаю? Разве принятия таких решений хотели бы от меня родители? Разве таким я выгляжу в глазах Барбары? Разве так меня воспитывал Брюс? Разве такой пример я должен показывать Тиму и Дэмиэну? Поднимайся, проклятый червяк! Тебя еще не раздавили, не растоптали! Ты жив, хоть и пытаешься отрицать это! До тех пор, пока в сердце живет надежда, есть шанс изменить этот проклятый мир, сделать его лучше и чище. Мы никогда не сможем излечить Готэм, но мы можем постараться не допустить распространения заразы до критической отметки.
Я избрал свой путь, так же как и ты, Блэйк. Ты родился сегодня... Не заставляй меня умирать. Ведь ты еще должен вернуться за своим подарком.
Рука сжала кольцо, все еще излучающее таинственное тепло. Парень медленно поднялся с колен, делая глубокий вдох и собираясь с мыслями.
Мгновение, и вот он вновь несется в ночи, перемещаясь с одной крыши на другую, крутя сальто, приземляясь и продолжая движение. Куда? Да плевать на это! Ему просто необходимо идти вперед, до тех пор, пока горестное прошлое не настигло и не размазало героя по стенке.
- Эй, смотри, там — наверху! Найтвинг! Стреляй, вали его! - несколько пуль от проклятых ублюдков просвистели над головой парня. Одна зацепила плечо, болезненно разорвав эластичный спандекс и кожу, скрытую под ним. Холодный дождь тут же смыл ее прочь, превращая бегущие по телу струи в багровые ручейки. Не сейчас, ублюдки. Сегодня вы можете потешить собственное самолюбие. Сегодня я хороню своего друга. Ты ведь знал, что назад пути не будет, верно, Блэйк? Ты все прекрасно знал... Это кольцо... Кого ты увидел во мне? Друга, родственную душу? Человека, который впервые за долгое время смог понять тебя? Откуда я знаю? Все просто, приятель, - то же самое я увидел в тебе.
Движение продолжилось. Стремительный выстрел тросомета позволил герою взобраться на одну из старейших высоток Готэма, которой каким-то чудом удалось уцелеть после землетрясения. Парень ухватился за каменную горгулью, охраняющую фасад здания, и взобрался на нее. Усевшись поудобнее, он оперся спиной о стену и несколько раз ударился затылком о твердую поверхность, после чего укрыл лицо в собственных ладонях, полностью отдаваясь эмоциям, бьющим через край. Слабый, беспомощный Найтвинг. Здесь, укрытого в ночной тьме под холодным ливнем, его никто не найдет. Никто не заметит, что под личиной героя тихо плачет ребенок, потерявший в этой жизни все...

***

Насупившись и обхватив колени руками, Дик недовольно сидел на койке в местном отделении полиции Готэма. 13-летнего паренька загребли несколько часов назад, выловив его с дружком Чейзом на стройке. Подростки частенько приходили туда поупражняться в паркуре и похвастаться друг перед другом  акробатическими этюдами. Оба выросли в цирковых семьях, поэтому фантазии мальчишек было, где разгуляться.
В этот день им не повезло — Дик зацепился кросовком за арматуру на выступе и с чудовищной скоростью полетел вниз. Чейз успел ухватить друга за руку, но не удержал его вес, полетев следом. Их спас натянутый тент. Грейсон отделался легкими ушибами и ссадинами, а вот его другу повезло меньше — кусок обнаженной арматуры проткнул бедро мальчишки. Теперь о карьере акробата ему придется надолго забыть.
Дик чувствовал свою вину, но не знал, что следует сказать другу. В больнице к нему не пустили, сбежать не получилось — загребли копы. Теперь мальчонке приходилось лишь сидеть и дожидаться возвращения родителей.
- Мистер и миссис Грейсон? Здравствуйте. Да, ваш сын здесь. Не беспокойтесь, все обошлось, но вам придется заполнить некоторые документы — все же ребята забрались на закрытую территорию, один из них получил серьезную травму.
- Мы все пониманием, офицер. Будьте уверены, дома его ждет серьезный разговор.
В такие моменты голос отца всегда звучал устрашающе. Дика это жутко раздражало. Порой юноше казалось, будто его хотят видеть тем, кем он на самом деле не являлся. У отца сложился в голове образ, которому юный Дик не желал соответствовать. Это иллюзия, выдумка, а ведь реальный он здесь, вот, смотрите, настоящий! Слегка побитый, но тем не менее.
Ричард взрослел, а вместе с этим зрело и крепло его чувство независимости и самостоятельности.
Он безумно любил своих родителей и на многое закрывал глаза, но недавняя ссора с отцом стала последней каплей, переполнившей чашу.
- Господи, Дик, ты в порядке?! А ну-ка дай я на тебя посмотрю! - Мэри, мать юного Грейсона. Она души не чаяла в сыне. А Дик... На душе сейчас стало еще хуже от осознания факта, что он позволил матери так сильно переживать за себя.
- Все хорошо, мам, правда...
- Не вижу ничего хорошего, Ричард. - голос отца был строг и бескомпромиссен. Дик поднял на него виноватый взгляд, но тут же встретился с ледяной сталью. Брови мальчишки сползли к переносице, отчего его лицо приобрело угрожающее выражение. Это был вызов, и Джон прекрасно понимал это. - Ты хоть понимаешь, насколько безрассуден был твой поступок?! А если бы вы сорвались, если бы оба погибли?! Ты подумал о нас с мамой, когда полез на эту чертову стройку?!
- Ты же не подумал обо мне вчера? Так с чего мне отвечать взаимностью? - он сказал это, не подумав, но слова уже вылетели прочь, их не вернешь. Дик запнулся и в то же время почувствовал, как нервно дрогнула рука матери, поглаживающая его по макушке. Прости, отец...
- Садись в машину. Уже поздно, а у нас еще выступление сегодня в «Хэйли». Придется нам с мамой выступать без тебя.
Последняя фраза воткнулась в сердце мальчика тупым ржавым ножом. На плечи свалился тяжелый груз вины, а совесть безжалостно начинала грызть парнишку изнутри. Он провинился, но злоба из-за прошлой ссоры была настолько сильной, что сказать отцу «извини» он просто не мог. Проклятая юношеская гордость.

На улице уже давно стемнело. От этого шатер цирка «Хэйли» казался воистину сказочным и футуристическим местом: бесконечные огоньки, чудные наряды,  дрессированные звери. Дик с юных лет рос в такой обстановке. Цирковая труппа стала его семьей, он любил это место и дорожил им, считая всех артистов своей семьей. Юный Грейсон был душой «Хэйли» и, по совместительству, его восходящей звездой. Трио «летающие Грейсоны» регулярно собирало аншлаги. Билеты на представления воздушных акробатов раскупались, словно горячие пирожки. Мистер Хэйли был на 7-м небе от счастья, а родители Дика неплохо зарабатывали, даже смогли сколотить пареньку трастовый фонд.
Насупившись, Ричард сидел в своей комнате, молча наблюдая за тем, как в ночном небе угасает падающая звезда.
- О чем ты задумался, мой маленький Робин? - Мэри всегда так называла своего сына. Что послужило тому причиной, Дик не знал, но прозвище ему однозначно нравилось. Паренек улыбнулся, ловко спрыгивая с подоконника и поднимая взгляд на мать.
- Ни о чем. Мама... Слушай, я... Мне...
- Я знаю,  - она провела ладонью по его щеке, после чего попыталась пригладить непослушные волосы Ричарда. - Ох, это бесполезно. Ну что мне с тобой делать, Дик?
Она засмеялась. Всякий раз, видя теплую и счастливую улыбку матери, Ричард не мог не ответить ей взаимностью. Между ними существовала невидимая связь, которой оба сильно дорожили.
- Не вини себя, дорогой. Я прекрасно тебя понимаю — сама была 13-летней девчонкой, которая любила сбегать из родного дома. Просто мы с папой переживаем. Не обижайся на него. Он может быть строгим, но лишь потому, что пытается защитить тебя от малейшей возможной угрозы. Прошу, не суди его строго, договорились?
Дик несколько секунд смотрел на маму, но все же прикрыл глаза, шумно выдохнул и ободряюще кивнул. На душе полегчало, а тяжкий груз наконец-то свалился прочь с плеч.
- Мэри, нам пора! - отец появился в комнате внезапно и бесшумно, заставив Дика вздрогнуть от громкого голоса и обернуться. В глазах Джона больше не было злобы и разочарования.  - Дик, найди мистера Хэйли и передай ему, что мы готовы.
В глазах Ричарда появилась счастливая искорка. Он согласно кивнул и побежал прочь из комнаты. Все хорошо, он больше не злится. Но я ведь так и не сказал ему, насколько сильно мне жаль. Так и не сказал, что совершил ошибку.
Обойдя весь шатер вдоль и поперек, юный Грейсон отчаянно не мог найти владельца цирка. Мальчика привлекли голоса, доносившиеся со стороны запасного выхода. Один из них казался знакомым, а вот другой, резкий и угрожающе хриплый, паренек слышал впервые.
- Заплатишь сегодня, Хэйли, или пожалеешь о том, что вообще приехал в Готэм на гастроли! Я повторять дважды не стану! Гони бабки! Мои ребята умеют убеждать. - Дик замер, скрывшись за ширмой. Лицо незнакомца сразу показалось ему неприятным — таких обычно показывают по телеку в криминальной хронике. Но самое страшное — его глаза, горящие огнем. Глаза убийцы. Мальчишку передернуло.
- И не подумаю, Зукко! Тебе нечем мне угрожать! Проваливай прочь из цирка, пока я не вызвал полицию! - мистер Хэйли был требователен, настойчив и до последнего защищал своих артистов. За это Ричард всегда его уважал.
- Я предупредил тебя, старик...
На губах Зукко появилась хищная ухмылка. Он медленно развернулся и удалился прочь, скрывшись во тьме.
- Мистер Хэйли, все в порядке?
- Дик? Что ты здесь... Впрочем, неважно. - владелец цирка потрепал мальчишку по голове, продолжая всматриваться в исчезнувший в ночи силуэт. - Ты по делу или просто зашел поболтать?
- Родители просили передать, что готовы к выступлению.
- Отлично! Тогда беги, мы начинаем представление. И Дик... - парнишка остановился у входа в цирк, развернувшись  вполоборота. - Передай Мэри и Джону, чтобы провели страховку... Так, для безопасности.
Мистер Хэйли подмигнул, но Ричарду не понравился этот жест. Странное чувство тревоги и внутреннего беспокойства поселилось внутри, отчаянно не желая отпускать мальчишку из своих холодных объятий.

Представление, как обычно, собрало полный зал нетерпеливых зрителей. Сегодня родители Ричарда должны были исполнять свой фирменный трюк — полет на трапеции. Парнишке досталось почетное место в первых рядах.
Дик внимательно следил за каждым отточенным движением родителей и не переставал поражаться их мастерству. Жаль, что я не могу быть сейчас там, с вами.
Джон Грейсон, исполнив тройной фляк в воздухе, ловко ухватился за трапецию, грациозно спустился с нее, зажав конструкцию под коленями, и устремился к Мэри. Она буквально порхнула с постамента, вытягиваясь в струну и хватаясь за руки мужа. Зрителей охватил полнейший восторг, раздались бурные аплодисменты и...
Трапеция оторвалась, с чудовищным гулом полетев вниз из-под купола цирка...
- МАМА, ОТЕЦ!!! - он подорвался к месту и побежал, что есть сил, к телам родителей, недвижно лежавшим на арене. Под ними медленно расползались багровые лужи крови. - Нет, пожалуйста, НЕТ!!!
- Уведите ребенка! Кто-нибудь! Господи...Джон, Мэри... Да уведите же мальчика отсюда!
- Нет! Не трогайте меня! Хьюго, отпусти!!! Пусти меня....ПУСТИ!!! - он отбивался, но хватка силача, который сам с трудом сдерживал льющиеся по щекам слезы, не ослабевала.
- Дик, держись, мой мальчик, держись...
- Нет... За что, Хьюго?! Почему?! Пусти меня, умоляю, пусти... Нужно помочь им!
Его взгляд постепенно затуманивался из-за нескончаемых слез. Голос осип от криков, а тело устало сопротивляться. Дик сдался, полностью подчинившись собственному горю и беспомощно уткнувшись в широкую грудь Хьюго...

***

- Я ведь так и не сказал ему, Альфред...
- Прошу прощения, мастер Дик? О чем вы? - дворецкий недоуменно вздернул вверх бровь, отбрасывая в сторону окровавленные бинты и медицинскую иглу. Теперь рана от пули на плече Ричарда приобрела заштопанный вид. Альфред не задавал лишних вопросов, не интересовался, почему Найтвинг промок до нотки и как ему удалось получить очередной шрам в дополнение к и без того богатой коллекции. И за это Ричард был ему благодарен.
- Мой отец... Он умер, так и не узнав, насколько сильно мне жаль. Как думаешь, он меня ненавидел?
Дворецкий тяжело вздохнул, отходя в сторону. Альфред вымыл руки, после чего поспешно утер их полотенцем. Взяв заранее приготовленный поднос, он поставил его перед замерзшей физиономий Грейсона, дав почувствовать притягательный аромат горячего чая с бергамотом.
- Сомневаюсь, сэр. Уверен, что ваши родители любили вас до безумия. Иначе вы бы не смогли стать тем, кем являетесь сейчас. Разве я не прав?
- Спасибо... - на губах Дика появилась благодарная улыбка. Он шмыгнул носом и утер покрасневшие глаза. Поднеся чашку к губам, Ричард сделал осторожный глоток чая. Внутри тут же потеплело, стало куда уютнее.
Взгляд парня привлек новостной блок, мелькающий на экране монитора бэтпещеры.
- Сегодня в Бладхэйвене было совершено жестокое убийство. Неизвестный ворвался в дом и убил одинокого отца вместе с его маленькой дочерью. Полиция от комментариев воздерживается. Личность маньяка пока не установлена, следствие по делу продолжается. Мы будем внимательно следить за развитием событий. Надеемся, что убийцу семьи Роун все же удастся найти.
Чашка выпала из рук Ричарда, с грохотом разбившись об пол. Внутри похолодело, сердце предательски сжалось в тугой комок. В голове моментально возник образ друга, оставляющего подарок, за которым он так и не пообещал вернуться. Ты изначально все спланировал, верно, Блэйк? Ты использовал меня и обманул, чтобы подобраться поближе к своей цели. Поближе к семье, единственному якорю, который удерживал в тебе человечность. Зачем? ЗАЧЕМ, ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ?!
- Какая жестокость! - Альфред поспешно собирал разбитые осколки белоснежного фарфора, попутно переводя взгляд с экрана монитора на Ричарда. - Что за монстр мог сотворить подобное, мастер Дик?
Ричард молчал, силясь вновь не поддаться эмоциям. Он осторожно взял со стола памятное кольцо и несколько раз покрутил его, вчитываясь в гравировку.
- Что за монстры заставили его сделать это, Альфред?
Прощай, Блэйк. И не возвращайся сюда больше. Никогда...